ПЁТР I, НЕОЛИБЕРАЛЫ И НОВОГОДНЯЯ ЁЛКА
С середины 50-х годов прошлого века я ежегодно с нетерпением ожидал, а затем радовался приближению Нового года. Но последние годы к радости добавилось недоумение: дата начала празднования стала непонятным образом сдвигаться к 31 октября – дате празднования западного Хеллуина. Решил я исследовать эту проблему.
В России новогодние ёлки появились при Петре I. Наш император после своего первого путешествия в Европу (1698-1699) «устраивает, — по словам академика А. М. Панченко, — экстралегальный переворот, вплоть до перемены календаря«. 20 декабря 1699 года Царь выпускает свой указ, главной целью которого являлось изменение даты отечественного летоисчисления и новолетия: с 1 сентября от Сотворения мира на 1 января от Рождества Христова: «по примеру всех христианских народов«. Т.е. Петра I можно смело назвать первым экуменистом новой России.
В этом указе давались также и рекомендации по организации новогоднего праздника. В его ознаменование в день Нового года было велено пускать ракеты, зажигать огни и украсить столицу (тогда еще — Москву) хвоей: «По большим улицам, у нарочитых домов, пред воротами поставить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, еловых и мозжевелевых против образцов, каковы сделаны на Гостиной Дворе». А «людям скудным» предлагалось «каждому хотя по древцу или ветве на вороты или над храминою своей поставить … а стоять тому украшению января в первый день». Эта малозаметная в эпоху бурных событий деталь и явилась в России началом трехвековой истории обычая устанавливать елку на зимних праздниках.
Как пишет доктор филологических наук Е.В. Душечкина: «Однако к будущей рождественской елке указ Петра имел весьма косвенное отношение: во-первых, город декорировался не только еловыми, но и другими хвойными деревьями; во-вторых, в указе рекомендовалось использовать как целые деревья, так и ветви, и, наконец, в-третьих, украшения из хвои предписано было устанавливать не в помещении, а снаружи — на воротах, крышах трактиров, улицах и дорогах. Тем самым елка превращалась в деталь новогоднего городского пейзажа, а не рождественского интерьера, чем она стала впоследствии. Текст царского указа свидетельствует о том, что для Петра во вводимом им обычае, с которым он познакомился, конечно же, во время своего путешествия по Европе, важной была как эстетическая сторона (дома и улицы ведено было украсить хвоей), так и символическая: декорации из вечнозеленой хвои следовало создавать в ознаменование Нового года«.
Т.е. мы имеем именно экстралегальный (сверх- или надзаконный) способ утверждения не просто новой даты, но и нового обычая: ввод нового государственного летоисчисления с обязательным его празднованием по западному образцу.
Там же отмечается: «После смерти Петра, судя по всему, его рекомендации были основательно забыты, но в одном отношении они имели довольно забавные последствия, добавив к символике ели новые оттенки. Царские предписания сохранились лишь в убранстве питейных заведений, которые перед Новым годом продолжали украшать елками. По этим елкам (привязанным к колу, установленным на крышах или же воткнутыми у ворот) опознавались кабаки. Деревья стояли там до следующего года, накануне которого старые елки заменяли новыми. Возникнув в результате петровского указа, этот обычай поддерживался в течение XVIII и XIX веков. Пушкин в «Истории села Горюхина» упоминает «древнее общественное здание (то есть кабак. — Е. Д.), украшенное елкою и изображением двуглавого орла». В результате кабаки в народе стали называть «елками» или же «Иванами-елкиными»».
В 19-м веке новый приток немцев в Россию привнес и их национальные обычаи, в том числе и рождественские елки. На территории России первые рождественские елки появились именно в домах петербургских немцев. А. В. Терещенко, автор семитомной монографии «Быт русского народа», пишет: «В местах, где живут иностранцы, особенно в столице, вошла в обыкновение елка». В рассказе С. Ауслендера «Святки в старом Петербурге» (1912 г.) рассказывается о том, что первая рождественская елка в России была устроена государем Николаем I в самом в конце 1830-х годов, после чего, по примеру царской семьи, ее стали устанавливать в знатных столичных домах.
«… только с середины 1840-х годов произошел взрыв — «немецкое обыкновение» начинает стремительно распространяться. Петербург был буквально охвачен «елочным ажиотажем»: о елке заговорили в печати, началась продажа елок перед Рождеством, ее стали устраивать во многих домах северной столицы. Обычай вошел в моду, и уже к концу 1840-х годов рождественское дерево становится в столице хорошо знакомым и привычным предметом рождественского интерьера.
Этот внезапный взрыв интереса к елке и страстного увлечения ею вызывает удивление. Что же произошло на протяжении 1840-х годов? Думается, что столь стремительный рост популярности немецкого обычая объясняется несколькими причинами.
Прежде всего в основе лежало стремление подражать Западу. Начиная с 1820-х годов и далее — на протяжении двух десятилетий, русские увлекались модой на немецкие литературу и философию. Отсюда и увлечение «немецким нововведением» — рождественским деревом, что подкреплялось модой на произведения немецких писателей и прежде всего— на Гофмана, «елочные» тексты которого «Щелкунчик» и «Повелитель блох» были хорошо известны русскому читателю 1840-х годов». (Е.В. Душечкина, «Русская ёлка»).
В. И. Даль заметил по этому поводу: «Переняв … от немцев обычай готовить детям к Рождеству разукрашенную, освещенную елку, мы зовем так иногда и самый день елки, Сочельник». Сочельник – канун праздников Рождества Христова и Богоявления Господня.
За время советской власти в России опять Новогодняя ёлка стала обозначать лишь исключительно празднование самого Нового года. И вот Советская власть исчезла, стали исчезать и некоторые советские праздники. Но, одновременно, стали появляться и западные праздники и обычаи, которые постепенно, но неуклонно сдвигают в небытие отечественные, в частности, празднование православного Рождества Христова (07/01). Теперь новогодняя ель всё больше знаменует католическое Рождество (25/12). Наши экстралегальные неолиберальные правители с начала 90-х усиленно насаждают западные традиции, отдавая дань традиционным православным духовным и культурным ценностям лишь в меру их способности к самовыживанию и самосохранению. Потому, кроме традиционных для Запада протестантско-католической веяний, в России стремительно распространились неооккультные и неоязыческие течения и секты. Ну а начиная с 2000-ных, у нас господствует неолиберальная парадигма, в которой побеждает «наинаглейший» и «наибогатейший», тогда как русский традиционализм выживает по-прежнему лишь за счёт мощнейшей инерции нашей тысячелетней истории и нежелания свободных людей становится рабами бездушного, внекультурного, вненационального, античеловеческого бога наживы – мамоны.
В безудержной погоне за прибылью обезьяны и служители этого воплощения сатаны повыставляли на улицах рекламные плакаты и пр. рекламную продукцию, на которой нельзя увидеть ни одного традиционного славянского изображения, ни одного русского лица. То же самое мы находим в рекламе всех центральных СМИ. Складывается впечатление, что покупатели в нашей стране состоят на 25% из негров, на 25% из азиатов, на 25% – толи турок, толи арабов, и на 25% из кавказцев. Русские люди начинают ощущать реальную духовную оккупацию в сочетании с насильственно навязываемой нам сверху толерантностью.
В связи с приведенными рассуждениями становится понятной загадочная миграция даты появления новогодней ёлки на наших улицах и в других общественных местах. И мне не покажется невероятным, если эти новоявленные «экстралегальные» и откровенно анти-православные тенденции приведут к появлению разукрашенных елей аккурат перед уже широко ныне отмечаемым в России бесовским Хеллоуином – 31 октября.
Ловлю себя на том казусе, что я по факту одновременно убежденный путинец и безусловный антилиберал, ненавидящий всю чубайсо-грефо-латынинскую кодлу, аки арестант вшей:
